ИНСТИНКТ ТВОРЧЕСТВА
В тот момент я жалела только об одном: что в моих руках был фотоаппарат, а не видеокамера. Ведь происходившее вокруг походило на чудо. Кисточка летала по бумаге, оставляя на ней яркие густые следы гуаши; из этих случайных, казалось бы, мазков, возникала вдруг то лунная ночь в горах, то нежно-розовый закат над озером, то утренняя дымка тумана над летним лугом. Каждые три-четыре минуты под рукой художника рождалась новая картина. Словно завороженные происходящим, сидевшие вокруг него люди тоже тянулись к краскам, и их кисти оставляли на бумаге первые несмелые следы.
Так состоялось мое знакомство с Дмитрием и Галиной Тарасовыми – авторами уникальной методики, с помощью которой за три часа в любом человеке можно пробудить тягу к творчеству, а за три дня сделать из него оригинального художника. Подобная идея, конечно, кажется дерзкой, однако в «Семейной мастерской Тарасовых» вот уже семь лет претворяют ее в реальность: Дмитрий и Галина проводят мастер-классы, обучающие семинары и тренинги, а по их итогам организуют любительские выставки. И хотя в последнее время художников все чаще приглашают вести занятия Москве и Санкт-Петербурге, самые смелые свои надежды Тарасовы неизменно связывают с Пермью. По их мнению, наш город имеет все шансы стать самым рисующим городом мира.
– Дмитрий, Галина, но ведь многие с вами не согласятся! Принято считать, что в рисовании можно достичь ощутимых результатов, если заниматься этим с детства, а взрослому человеку учиться уже поздно – все равно ничего ценного не выйдет. Как вы относитесь к такой точке зрения?
Д.: Опровергаем ее!
Г.: Создаем такие ситуации, чтобы люди поняли, что способность к творчеству в них жива. На сегодняшний день у нас достаточно большой опыт, чтобы утверждать: в традиционном смысле слова, человека не нужно учить рисовать, потому что в нем все уже заложено. Люди первый рисунок нарисовали, а минут через двадцать начинают создавать картины. Откуда? Это же не мы, это они сами рисуют! Наше дело – создать обстановку и поддержать их порыв. Мне понравилось выражение одного замминистра, который приходил на наш семинар в Москве. Когда он осмыслил весь полученный опыт, то сказал: «Все здесь свелось к тому, чтобы инстинкт творчества – и мой, и всех тех, кто сюда пришел, – поднялся наружу и стал реализовываться. Теперь он работает, этот инстинкт!»
– И что же нужно сделать, чтобы это произошло? В чем заключается ваша методика?
Д.: Одно из условий – чтобы рядом оказался мастер, который может «заразить» остальных, а в нашем случае их даже два. Дело в том, что чувство свободного самовыражения знакомо каждому из нас. Даже самый обычный человек в детстве рисовал, мазал стены пальцами, оставляя цветные разводы и, может быть, получал за это нагоняи от воспитательницы или родителей… Потом творчества поубавилось, но опыт-то остался. Так что в основе нашего метода лежит своеобразное «припоминание»: когда я что-то делаю с удовольствием и любовью, а кто-то за этим наблюдает, то обязательно вспоминает, что и сам когда-то был таким же. Моя задача – передать ощущение легкости творчества, показать, что можно дерзить, хулиганить этими «мохнатыми палочками», а у Галины хорошо получается раскрывать индивидуальный почерк каждого, кто приходит на наши занятия в Пермский кукольный театр. Тогда у людей словно прорывает запруду, и творчество льется рекой. Конечно, у всех этот процесс идет с разной скоростью, но стопроцентно эффективно!
– А почему внутри вообще возникают какие-то «запруды»? И важно ли знать причину, чтобы вернуться к состоянию свободного самовыражения?
Д.: Расскажу случай из своего детства. Мы жили в Карелии, я тогда еще не ходил в школу и много времени проводил дома. По соседству жила молодая пара художников, которые очень мне нравились; они рисовали пастелью портреты и пейзажи, а мелки у них хранились в больших деревянных коробках. Для меня, маленького мальчика, все это было в диковинку. Однажды я набрался смелости и попросил художницу: «Можно мне тоже порисовать?» Она ответила: «Конечно!» – и дала листок бумаги. А потом попросила карандашом провести линию из одного угла в другой и подвела итог: «Да-а-а, не получится из тебя живописца, у тебя рука нетвердая…» Меня спасло только то, что красавица-художница ничего не сказала про пластилин, и дома я продолжал потихоньку лепить. А вот к рисованию по-настоящему вернулся, когда уже служил в армии.
Конечно, есть масса причин, по которым люди отнимают у себя право на творчество. Я даже составил было специальный классификатор, чтобы любой человек мог пройти тестирование и узнать свою главную «закавыку». Но потом понял, что этого не нужно: оказалось, какими бы ни были причины, все они легко преодолеваются. Мы с Галиной не верим, что рисование – это талант, который кому-то дали, кому-то недодали, а кому-то вообще не дали. На нашей практике получается, что такой талант дан всем! И когда люди видят процесс свободного творчества, что-то в них обязательно резонирует.
– Ваша методика, действительно, универсальна? Или все-таки существуют какие-то ограничения – связанные с возрастом, профессией, культурным опытом?
Д.: Когда-то нам доводилось работать с детьми от шести лет и даже младше. Сегодня мы больше работаем со взрослыми, и тут вообще нет возрастных ограничений.
Г.: На наши обучающие семинары попадают люди с очень разным «культурным багажом». Например, однажды пришлось проводить мастер-класс для американских педагогов-гуманитариев: здесь, в России, они охотились за новыми уникальными программами. Мы прозанимались с ними два с половиной часа, и нужно было видеть, как постепенно менялись их лица! С особенным пониманием они реагировали на слова о том, что в творчестве главное – это передать любовь к тому, что ты делаешь, ведь тогда даже бытовое действие становится чем-то большим. А вот когда мы то же самое говорим на занятиях в наших столичных городах, это иногда уходит «в никуда», потому что людям бывает больше нужна техническая сторона процесса. Что мне еще понравилось в работе с американской группой, так это их умение поддержать друг друга: что бы ты ни нарисовал, тебя хвалят, тебе все хлопают. Русским этого не хватает: хотя они «ловят» волну творчества гораздо быстрее и за два часа могут нарисовать такую картину, которая уже достойна того, чтобы ее куда-то повесить, – оценить свою работу по достоинству они не могут. Им кажется, что у кого-то вышло лучше, что у них снова что-то не получилось… Хочется, чтобы мы наконец перестали сравнивать себя с другими и научились выше ценить то, что создаем.
– Ваши московские семинары чем-то принципиально отличаются от пермских?
Д.: Более высоким темпом. Там такой ритм жизни, что москвичи просто не сомневаются в своих силах: у них нет на это времени. Сомневаться для них роскошь, это только пермякам можно… А там нельзя, иначе ты в Москве не удержишься. Они смотрят на свою первую работу, потом на третью, четвертую, потом у них включается алгоритм, и они стремятся продвинуться еще дальше. Зато у пермяков есть глубокая связь с природой, и эта природная тишина и гармония гораздо быстрее выливаются в творчество.
– Всегда ли то, что происходит на семинарах, можно считать творчеством? Человек уже и забыл, когда рисовал в последний раз, и вот под влиянием нахлынувших эмоций он берет в руку кисть, начинает спонтанно выбирать цвета… Похоже на популярную сегодня арт-терапию.
Д.: Как-то к нам в гости приезжал президент Латвийской ассоциации трансперсональной психотерапии Владислав Кенга. У него выдалось свободное время, и он забежал на семинар. Посидел, поработал, потом отозвал нас в сторонку и говорит: «Мне кажется, здесь такая мощная творческая энергия, что люди могут просто не выдержать напора…» А дело было в том, что он попал на третий день семидневного тренинга, не сразу смог включиться в процесс и не заметил, что остальные уже легко выдерживают такой ритм. Но потом он еще понаблюдал и высказал очень глубокую мысль, созвучную с нашим опытом: «В психологии есть творчество, но само творчество – над психологией». Когда человек рисует, внутри него происходят очень полезные, даже целительные процессы, но всё это для нас, скорее, «побочный эффект», потому что творческое самовыражение – явление более ёмкое и многогранное. То, что мы возрождаем в людях, – это именно творчество, которым каждый жил в детстве.
– А после того, как человек вновь почувствовал вкус к самовыражению, может ли ему опять что-то помешать?
Д.: Как ни парадоксально, это, в первую очередь, неумение ценить тот талант, который только что раскрылся. Здесь очень показателен опыт Галины, которая прошла от неуверенности в том, чему она научилась, до продажи своих работ в частные коллекции. Этот путь занял у нее почти три года, но в некоторых случаях его можно пройти и за несколько часов – конечно, если человек этого хочет. Проблема в том, что иногда люди сами не готовы реализовать свой потенциал. Рациональному сознанию тяжело ценить такой результат, который был достигнут быстро. Интересно, что человек, прошедший пятилетнее обучение рисованию, больше не сомневается в своем мастерстве. А тот, кто почти того же самого добился за два дня, не готов это принять, его разум бунтует против того, что он талантлив. И тогда человек отказывается двигаться дальше: «Мне уже хватит!»
Г.: Причин для ступора бывает много, но с ними можно справиться. И сделать это было бы еще легче, если бы творческая атмосфера в нашем городе всячески поддерживалась и культивировалась. Ведь оно того стоит! Представляете, если в Перми удастся организовать, например, специальный Творческий центр – он же как изюминка будет! Сюда можно даже возить на экскурсии, потому что ничего подобного нет пока ни в одном городе мира.
– Город рисующих людей – это, конечно, занятная идея, но вы, кажется, говорите о более многостороннем процессе. Если человек заново раскрывает в себе талант, это ведь как-то должно отражаться на его повседневной жизни?
Г.: Знаете, какое легкое и радостное настроение бывает, когда побываешь на природе? Вот такое же настроение сохраняется у тех, кто хотя бы иногда что-то рисует. А улыбчивый человек притягивает к себе блага, как магнитом. Например, если продавец улыбается своим покупателям, они и в следующий раз захотят прийти именно к нему.
Д.: А у тех, кто занимается бизнесом, увеличивается креативность, нестандартность мышления. Россия по-прежнему непредсказуема, и чтобы быть здесь успешным, нужно сохранять гибкость и пластичность, уметь уходить от стереотипов. Это ведь тоже творчество! Если говорить еще шире, то у творческого человека появляется удовольствие от работы и сознание ее ценности. Быт домохозяйки был серым и неприглядным, а после того, как налаживается связь с творчеством, он становится для нее «цветным». Раньше бухгалтер уставал от отчетов и мучился от головной боли, а теперь ряды цифр кажутся ему по-своему красивыми… Глаза художника, позволяют видеть множество нюансов, поэтому обычные вещи становятся не такими, как раньше, а рутинная работа перестает быть механической и начинает наполнять человека силой.
Светлана Королёва
|
